Пресса о гражданской войне на Карельском перешейке
19 февраля 1918 года
Источник: Дела народа, 19 (6) февраля 1918 года, №6
Боевые действия.
В Петрограде получены сведениям о некотором оживлении на боевом фронте под Андреа1. У станции Кавантсари2 на левом фланге боевого фронта отряды красногвардейцев перешли в наступление и несколько оттеснили отряды белой гвардии, заняв одну деревню. Потери обеих сторон ничтожны.
Источник: Дела народа, 19 (6) февраля 1918 года, №6
На Финляндском фронте.
В пути.
Ближайший к Петрограду фронт гражданской войны между красной и белой гвардиями - район станции Антреа. Здесь, в 18 километрах южнее ее, вот уже шестой день - упорные стычки между враждующими сторонами.
Овладев Выборгом, красная гвардия начала правильное и медленное преследование отступавшего, но упорно оборонявшегося врага вдоль линии железной дороги по направлению к Антреа.
Необычайно снежная зима этого года принуждает обе стороны сосредоточать свои боевые силы и главнейшие операции вдоль ж.-д. магистралей. По обе стороны железной дороги бесконечно тянутся глубочайшие снежные поля, по которым могут передвигаться, да и то с крайним трудом, разведочные партии лыжников. Главное внимание противных сторон направлено к передвижениям по жел.-дор. линиям, захвату станций и важнейших узлов. Этим обстоятельством чисто естественного свойства и объясняется самый характер происходящих в Финляндии оперативных действий.
- Вы можете ехать до Выборга с эшелоном латышских стрелков, - предложил мне комиссар финляндского вокзала в Петрограде. - Пропуск, как военному корреспонденту, мы вам дадим, а в Выборге оперативный штаб предоставит вам возможность пробраться и на самые передовые линии.
Эшелон латышей, несколько десятков человек, едет на помощь красной гвардии. Солдаты едут на фронт охотно, добровольно, с видимым энтузиазмом и верой в правоту своего дела.
Поезд еще стоит на финляндском вокзале; немногочисленные пассажиры едва разместились, а в вагоне уже разгорелась словесная гражданская война.
Мой сосед, интеллигентный финн, заявляет себя последователем Толстого. По его мнению, разрешать политические и социальные проблемы войною могуь только сумасшедшие, каковыми он и объявляет как красную, так и белую гвардии.
- Конечно, буржуазии невыгодно, что сила оружия в наших руках, - парирует визави-рабочий с пронзительным голосом и фанатическим блеском глаз. - Вы образованнее, конечно, на словах, в споре нас победите. Да не бывать этому: пока всех вас не перебьем, оружия не сложим и войны не прекратим.
С морским офицером, пытающимся вступить в спор на стороне финна, рабочий совсем и не желает разговаривать, в виду явно контр-революционных отличительных знаков, в виде блестящих золотых нашивок на рукавах офицера.
Спор переходит на тему о назначении красной гвардии вообще.
Из соседнего купе раздается густой бас, по-видимому, принадлежащий также представителю трудящихся масс:
- Красная гвардия, товарищи, это убивательная машина: против кого ее повернуть, в того она и выстрелит.
Сквозь охватившую меня дремоту, под мерное покачивание вагона, я долго еще слышу вплоть до самого рассвета страстные, горячие дебаты.
В Выборг приезжаем в седьмом часу утра. На пустынных перронах уныло бродит несколько заспанных фигур финских красногвардейцев.
Вооруженные до зубов - винтовками, традиционными ножами, револьверами в огромных кобурах, в типичных круглых финских меховых шапках - они имеют грозный, боевой вид.
Для дальнейшего следования мой пропуск недействителен. Нужно запасаться новым в местном оперативном штабе.
Путем долгих переговоров на языке глухонемых с финскими красногвардейцами - проникаю за заветные двери финского штаба, усиленно охраняемые караульными.
В полумраке комнаты никого не видно. Но о том, что я не одинок здесь, легко догадаться по хриплым звукам, издаваемым спящим человеком.
После долгих колебаний дотрагиваюсь до плеча человеческой фигуры, изогнувшейся в виде ломаной линии на небольшом диване в самом углу комнаты.
Фигура быстро вскакивает на ноги, вонзается в меня глазами и улыбается несколько виноватой улыбкой. Это - секретарь и переводчик штаба.
Сам он ничего сделать не может и удаляется к "главному", в соседнюю комнату, через приоткрытую дверь которой доносятся голоса и виднеются полуодетые фигуры. Штаб работает и заседает без перерыва круглые сутки.
Через несколько минут переводчик уже возвращается с незнакомым финном. Это и есть "главный". Он быстро окидывает меня взглядом, поворачивается спиной и издалека бросает.
- "Некогда сейчас этим заниматься, приходите после обеда".
Предложение провести в бесплодном ожидании много часов для меня неприемлимо, и я отправляюсь, по совету переводчика, искать удачи и немедленной возможности выехать на передовые позиции в русский штаб.
Русский штаб помещается тут же, в тунеле вокзала. Несмотря на ранний час, жизнь уже кипит здесь. Стучит машинка, скрипят перья и деловито снуют человеческие фигуры. Поминутно открываются двери - приходят курьеры с различных участков фронта, получаются депеши, посылаются приказания. Комната полна живого творческого шума.
Меня принимает член полевого оперативного штаба молодой офицер - Фомин. Между нами происходит краткий и вполне удовлетворяющий меня диалог.
- "Вы - военный корреспондент? Какой газеты?" Я называю. Ваша позиция в борьбе с красной и белой гвардией нейтральна?
- "Да".
- В случае чего, - офицер делает выразительную паузу, - вы сами понимаете, что финны с вами не церемонятся: пуля в лоб и
никаких разговоров. Ясно?
- Вполне.
В надежде на финскую "церемонность" и что "в случае чего" меня минует, я принимаю условия Фомина.
Мне предлагают вместе со штабным офицером отправиться на паровозе на Сан-Михельский фронт. Однако, паровоза не оказывается, надо ждать до часу. До тех пор Фомин предлагает мне вместе с курьером отправиться на фронт под Антреа.
Через несколько минут мои документы и пропуска готовы, и предо мной открывается открытый путь по всем направлениям и ко всем фронтам междоусобной войны в Финляндии.
Только бы избежать "в случае чего".
Е. Лаганский.
[Продолжение репортажа см. в газете "Дела народные" от 21 февраля 1918 года]
Примечания
- Ныне Каменногорск.
- Ныне Возрождение.