Населенные пункты

Районы

Волости

Куоккала (Репино) Волость Терийоки Курортный район

Красин и Литвинов в Куоккала в 1907 году

Виктор Окс. "Папаша" и его чемодан

Виктор Борисович Окс (1879-1954) - писатель, адвокат, участник революционного движения. Виктор Окс был первым мужем первой жены Л. Б. Красина и его доверенным лицом. После революции по ходатайству Красина Окса назначают советским торговым представителем во Франции, через некоторое время он решает остаться в эмиграции. В 1934 году в парижской газете Le Matin публиковались его очерки-воспоминания о вождях русского революционного движения. Один из этих очерков, посвященный нелегальному провозу денег через финляндскую границу на дачу Красина в Куоккала, и приведен ниже. Описываемый эпизод (если он действительно имел место) относится к зиме 1907-1908 годов.

Источник: Le Matin, 8 juin 1934, №18341. Перевод с французского ©ristikivi.spb.ru

Зима 1907 года была очень суровой. Инженер Леонид Красин, который в то время и не мечтал, что перед ним откроется дворец на набережной Орсе, посол отказа от долгов и предательства в Брест-Литовске, проводил эту зиму с семьей в Куоккале, небольшом финском поселке в десятке километров от русской границы. Обширная вилла в глубине большого сада, даже скорее парка. Многочисленная семья: его жена, тогда молодая и элегантная, дети от первого ее брака и их общие, его сестра и ее малыши, наконец, его мать, старая властная женщина. Буржуазная жизнь, очень размеренная. Красин возвращался поздно субботней ночью из Петербурга, где он управлял заводом электрической компании.

Правая рука Ленина, в России он управлял также делами большевистской партии, в которой он был казначеем. В сумерках он принимал непрезентабельных людей, которым мама невозмутимо подавала чай.

***

Среди посетителей был один, чье имя никогда не произносилось, и которого называли по кличке "папаша". Он появлялся редко, и, каждый раз, когда она его видела, старая дама отходила от окна тяжело вздыхая. Это был полный человек, оставлявший однако впечатление жесткости. В нем было что-то каменное. Даже руки его не были пухлыми, как это обычно бывает у полных людей: их полнота была тоже будто вырезана из камня. Он был плохо одет, всегда в помятом костюме, слишком светлом для этого времени года, и с сомнительной чистоты воротничком. Его глаза сверкали злобой, короткий смех, который не передавался никому, создавал впечатление скорее грусти, чем веселья, и его гнусавый, тонкий и неприятный голос был с акцентом маленьких польских гетто. Очень умный, но хитрый и циничный, он завидовал Красину и даже не пытался это скрыть. Красин, настоящий барин, относился к нему с пренебрежением. Они никогда не расставались с этим отношением друг к другу, что стоило дорого послу Красину, так как "папаша" стал народным комиссаром иностранных дел: его превосходительство Литвинов.

***

Когда видишь его приезжающим в Женеву и выходящим из своего вагона с маленьким желтым кожаным чемоданчиком в руке, нельзя не вспомнить, как он пришел одним вечером той зимы 1907 года к воротам виллы Красина, с чемоданчиком - тоже дипломатическим, но в другом смысле. Тот чемодан был менее элегантным, чем сегодняшний, и особенно тяжелым, если судить по тому, как сложно "папаше" было его поднять на второй этаж, где ждал его Никитич (революционная кличка главного инженера элетрического завода Красина).

Будущий посол во Франции принимал от будущего министра иностранных дел золотые рубли или ассигнации, которые переходили из награбленной казны к казначею грабителей. Это была добыча известного подвига Сталина, будущего диктатора: несколько гранат, несколько выстрелов из маузера, несколько убитых солдат и охранников, тридцать раненых... По дороге с Кавказа в Финляндию награбленное немного подтаяло. Однако все равно оставалась значительная сумма, 200 000 рублей, кажется, что сегодня составляет 1 500 000 франков.

Набитый так дипломатический чемодан был компрометирующим. Финские законы охраняли тех, кто населял маленькое храброе государство, уверенное в своей конституции и своей независимости, и умеющее противостоять огромной Российской империи. Они предохраняли от случайных или чисто предупредительных арестов агентов имперской безопасности. Но они были очень суровы в отношении совершающих уголовные преступления. А владение чемоданом было таким преступлением: хранением награбленного.

"Папаша" был бледен и обливался потом несмотря на двадцатиградусный мороз, свирепствующий на улице. Он хотел сразу же уехать. Но Красин его задержал, не по долгу гостеприимства, но потому, что думал, что за его виллой следят.

- Если вы уедете так быстро и без вашего чемодана, то завтра же на рассвете к нам явится ленсман (субпрефект) в сопровождении русских жандармов!

- Никто за мной не следил! - протестовал "папаша". - Я остановился на середине пути, в Парголово. Я доехал на таратайке до Белоострова, где сел на поезд с билетом до Гельсингфорса. Я сошел в Оллиле и перешел границу почти в двухстах метрах от моста, в полном одиночестве. И оттуда я шел пешком до вас, таща эту дрянь!

- Это не означает, что за вами не следили. Кто-то, кто видел вас, сходящим с поезда в Парголово, должен был всего лишь спокойно ждать вас в Оллиле и следить за вами, прячась в лесу.

***

Обычно "папаша" плохо переносил высокомерие Красина в отношении своих способностей к конспирации. В этот раз он совсем не сопротивлялся. Он был мертвенно-бледен.

- Слежка!.. Еще одна причина, по которой я бегу! - причитал он. Это серьезно, сейчас, вы знаете, если схватят...

- Да, это виселица, - отвечал Красин ледяным голосом. - Безусловно, вы предпочитаете увидить петлю на моей шее, а не на своей. Понятно. Уезжайте. Но вы заберете ваш чемодан.

- Деньги?

- Нет. Чемодан!

Открыв чемодан, Красин взял жестяную шкатулку, закрытую на небольшой замок.

Сразу же закрыв чемодан, "папаша" поспешил покинуть слишком гостеприимную виллу Никитича, стуча зубами так сильно, как не могло объясняться ни двадцатиградусным морозом, ни штормовым ветром, сдувающим снег.

***

Когда "папаша" ушел, пожилая мать сразу же потребовала, чтобы нежеланную шкатулку убрали. Она была на первом этаже, но всегда была в курсе всего, что происходит в кабинете ее сына, зная обо всей революционной деятельности Красина, никогда в ней не участвуя, так как она питала отвращение одинаково к полиции и к подстрекателям. И, так как она умела навязывать свою волю грозному вождю партии, воевавшей с царем всея Руси, ее требование было исполнено.

Зная, что он под наблюдением, Красин не мог работать сам. Тогда его жена? Это было уже лучше, но все равно слишком опасно. И пожилая женщина спасла ситуацию. Она предложила г-же Красиной с ее детьми поездку на лыжах. Они прикрепили шкатулку к санкам ребят, которые с удовольствием приняли участие в приключении. Далеко, под вековыми елями, в десятке километров от Куоккалы, вдали от проезжих дорог, от лыжней, сокровище было положено детской рукой под мост, перекинутый через замерзший ручей, между балкой и деревянным настилом. Чтобы эта игра в "остров сокровищ" была полной, мальчик вырезал своим ножом крест на коре ближайшей ели.

Оказалось, что интуиция не подвела старую мать.

На следующий же день Красин был арестован финскими властями по обвинению в хранении незаконно нажитого имущества по телеграмме Петербургского охранного отделения, и посажен в Выборгскую крепость.

Однако, так как имперский генерал-прокурор не удосужился добиться в выборгском суде подтверждения этого ареста в тридцатидневный срок, Красина отпустили. В день своего освобождения он отправился в Швецию, и оттуда попал в Берлин, где стал инженером на большом электрическом заводе Сименса и Шуккерта.

Что касается "папаши" Литвинова, он бежал в Лондон и никто его больше не видел в России до октябрьской революции.