Источник: Русская музыкальная газета, 1900-1918 годы

№ 21-22, 21-28 мая

Как всегда, первая весенняя музыкальная кукушка закуковала в Павловске, в конце апреля. Затем уже закуковали 2 1/2 летних оперы в Петербурге и наконец в Сестрорецком курзале. Оперные удовольствия оставляем до следующего раза. Что касается концертных, то симфоническая часть летних концертов еще не начиналась. В Сестрорецке публика с большим радушием и удовольствием встретила своего прошлогоднего маэстро, В. И. Сука, завоевавшего несомненные симпатии публики. По-прежнему, уже в день открытия, он представил прекрасный оркестровый ансамбль, вполне сыгравшийся и послушный воле своего дирижера. В программу вошли красивая, но несколько растянутая, увертюра к "Черевичкам" Чайковского, "Русские песни" Лядова, полька из оп. "Лесной царь" Сука, новая "Сюита" Грига, ув. "Тангейзер" Вагнера и т.д., проведенные цельно, с красивыми деталями. 24 мая здесь начинаются симфонич. вечера, которым будут отводиться среды. [...]

№ 23-24, 4-11 июня

Для своего первого симфонического вечера В. Сук дал краткую, но содержательную программу, избегнув излишней пестроты и ненужного балласта: "Фантастическая симфония" Берлиоза, "Буря" Чайковского и скрип. концерт Бруха, с красивым тоном и очень солидной техникой сыгранный концертмейстером г. Сибором. Выбор обоих симфонических произведений - вполне своеобразный: и симфония Берлиоза, и поэма Чайковского считаются основами програмной симфонической энциклопедии новой русской школы. При такой тщательной и уравновешенной передаче, какую представил сестрорецкий маэстро, в которой чрезвычайно ясно и обдуманно были проведены все детали симфонического письма, - и можно было анализировать достоинства и недостатки этих симфоний, если бы в этом чувствовалась потребность. Три четверти века разделяющие нас от момента первого появления берлиозовского "Эпизода из жизни артиста" дают возможность ценить эту партитуру более хладнокровно, чем то делали современные композитору антагонисты (Серов) и поклонники (Лист, Шуман, русская школа). Теперь подобных "противников" Берлиоза уже нет - лучшее доказательство: курортная публика, несмотря на всю томительность и скуку, вызываемые слушанием сухих и абстрактных изобретений оркестровых (програмных) тонкостей, отнеслась к симфонии с большим одобрением. В настоящее время "Фантаст. симф." - только любопытный исторический документ в области симфонической музыки. Она была нова и даже, пожалуй, гениальна для своего времени, но эта недостаточно проявленная (или наоборот слишком резко проявленная) фотография фантазии художника теперь кажется гораздо старше 7-й и 8-й, не говоря уже о 5-й или 9-й симфонии Бетховена. Это, конечно, не исключает интереса и значения ее со стороны оркестровки, но опять-таки в смысле поворотного пункта новой техники инструментовки. Та цельность всех пяти частей симфонии, о которой мечтал Берлиоз, связывая их своей музыкальной idée fixe, взяв за образец IX-ю, теперь кажется насильственно притянутой. И в симфонической музыке эта цельность гораздо более была достигнута Чайковским в его последних двух симфониях. Но не ищите ее в его "Буре". Вот произведение, полное отдельных эпизодов высокого художественного достоинства, но очень слабое в своей общей концепции, слабое по своему рабскому следованию навязанной композитору программе. Эта программа, вероятно, и была причиной той разрозненности и эпизодичности симфонического строения (без развития!) "Бури", которая ставит последнюю значительно ниже не только "Франчески", но "Ромео" и даже "Гамлета" - где симфонист не был скован обязательством выполнять все хитрости придуманной программы.

Напоминаем, что симфонич. концертам в Сестрорецке отводятся среды.

№ 25-26, 18-25 июня

Симфон. вечера в Сестрорецке привлекают все больше и больше публики, несмотря на то, что добрая треть концертного зала администрацией отведена ныне под платные места. Г. Сук не утомляет публику бесконечными и стереотипными программами, преследуя содержательность и лаконичность. Он добился того внимания от публики, которого не добились предшествующие ему дирижеры. В программу II и III симф. вечеров вошли симфонии Раффа (В лесу) и Глазунова (5-я), симфон. картина Калинникова "Кедр и Пальма" и Листа "Прелюдия", затем ув. к "Проданной невесте" Сметаны и сюита из "Елки" Ребикова. Обе программы были проведены г. Суком с той законченностью и изящностью, которую мы всегда находим в оркестре талантливого дирижера, когда он не связан с капризами гастролера или спешной оперной постановкой. Очень умело и красиво он сыграл 5-ю симфонию Глазунова - наиболее сильную и благородную по стилю из его семи симфоний. Интерес к сюите г. Ребикова не был удовлетворен. Музыка этой сюиты составляет главную часть второй картины сей оперы-сказки. Она слишком навеяна балетной музыкой Чайковского; ей не достает прелести и свежести оригинала. Но для "курортной" публики это - приятная программа, тем более что сыграна она была очень изящно. Об исполнении двух солистов этих концертов (г-ж Полозовой и Акцери) боимся сказать то же; они оказались бы вполне хорошими певицами, если бы у них и голоса, и школа, и манера петь были лучше.

№ 27-28, 2-9 июля

Симфонические вечера в Сестрорецке могут привлекать не только большую публику, но и музыкантов. Программа их, правда, не блещет новизной (для курорта это было бы пожалуй лишней роскошью, хотя надо сознаться, что местная публика слушает вечера г. Сука с действительным вниманием), зато содержательностью она вполне отличается; прибавьте сюда серьезное, очень продуманное исполнение - редко встречаемое в пригородных летних концертах - и вы согласитесь, что этими вечерами могут интересоваться и музыканты. Симфонии Свендсена (II, B-dur), Шуберта (неоконченная, h-moll) и Чайковского (V, e-moll) составили центр тяжести двух последних симфон. вечеров. Несмотря на относительную недостаточность оркестра для такой сильной партитуры, как симфония Чайковского, г. Сук сумел захватить слушателей, особенно в двух средних частях, проведенных им цельно, с замечательно нежно разработанными деталями; в противоположность обычному исполнению, ответственная партия валторны прошла мягко, уверенно, певуче; также отличалась своей законченностью, уверенностью и нерезкостью во многих эпизодах деревянная группа. За исполнение 5-й можно от души апплодировать талантливому дирижеру. Остальные оркестровые №№ программы были также интереснее сольных №№ - наиболее слабое место в курортных концертах, без которого, хотя бы в симфон. вечерах (ну что "симфонического" в пьесках, салонно сыгранных г-жей Тимановой?) к тому же вполне можно обойтись.

№ 29-30, 16-23 июля

Милая, изящная, хоть и порядком поистрепанная, симфония "Сельская свадьба" Гольдмарка, вместе с "Лесной симфонией" Раффа, принадлежит к числу произведений обязательного летнего симфонического сезона. Поэтому немудрено, что вслед за второй из них, в Сестрорецке появилась и первая. Она была сыграна с присущим г. Суку... и т.д. Повторять в 33-й раз похвалу симфонии Гольдмарка, давно всем известной, или исполнению г. Сука - не стоит. Гораздо более художественного удовольствия доставил талантливый сестрорецкий маэстро исполнением первой симфонии Шумана, проведенной им с любовью, с большой тонкостью. Если выбор ее совпал с предстоящим 50-летием дня смерти Шумана (эта памятная годовщина вряд ли останется серьезно отмеченной в нашей музыкальной жизни. Мы и своих-то музыкантов исправно забываем!), то можно пожелать, чтобы г. Сук рискнул сыграть и остальные 3 симфонии задушевнейшего симфонического романтика Германии. Из остальной программы VI и VII симф. вечеров стоит отметить исполнение "Сказки" Корсакова, 2 пьес Сибелиуса (обе были сыграны с поэтичной нежностью) и поэмы "Вельтавы" Сметаны; вылощенный и скучный "Польский" г. Ляпунова никакой симфонической программы не украсит. Солистами выступали г-жа Макарова, спевшая арию из "Орлеанской девы", и некогда "подававший блестящие надежды" пианист г. Голлидэй, сыгравший "Испанскую рапсодию" Листа.

№ 31-32, 30 июля - 6 августа

Во главе программы VIII и IX симфон. вечеров Сестрорецкого курорта были поставлены пасторальная VI-я Бетховена и итальянская IV-я Мендельсона. Обе вполне по силам вниманию летней публики, тем более, что еще до сих пор вполне жизненны красоты этих двух партитур, полных обаяния и свежести; симфонии были с обычным мастерством проведены г. Суком. Остальная программа вечеров состояла из симфон. пьес Чайковского (Ромео), Листа (Мазепа), Сибелиуса и др. Насколько окрепла симпатия летней публики к своему маэстро, уже второй год стоящему во главе сестрорецкого оркестра, можно судить по приему и бурным овациям, которыми сопровождался бенефисный концерт г. Сука. Несмотря на относительно скромные симфонические силы оркестра, давно не приходилось слышать такой серьезной, в деталях отделанной и в то же время увлекательной передачи лучшей из симфонических поэм Чайковского, его "Франчески", как в этот концерт. Г. Сук нашел очень яркие, пылающие краски для изображения всей первой, "адской", части гениальной партитуры и также удивительно пластично сумел сдержать оркестр при последующем главном эпизоде "Франчески", вложив в него много нежности и искреннего чувства. Далее, в увертюре к "Тангейзеру", красивом антракте из "Лесного царя" автора-бенефицианта и пьесе Сибелиуса, г. Сук вполне показал серьезность и гибкость своего дирижерского дарования. В будущем сезоне он будет дирижировать в Киеве, вместо Петербурга. Отчего начальство Мариинского театра не додумается пригласить его хотя бы на ряд спектаклей или дать ему разучить заново какую-либо оперу? Ведь существуют же гастроли и дебюты для певцов; отчего же только по отношению к дирижерам применяется система канцелярских предписаний и назначений? На чем она основана - на канцелярском ли опыте или на родственных связях - не знаем; зато знаем, что в последнюю четверть века эта система доказала только свое безошибочное... попадание пальцем в небо! Несомненная наличность дарования г. Сука и опыт его говорят за то, что он, по-видимому, дирижер более пригодный, чем канцелярски предписанные... Возвращаемся к его бенефису. Остальная часть программы была отведена, конечно, солистам. Но публика принимала главным образом бенефицианта. Перечислять аплодисменты, венки, подношение - дело ежедневных хроникеров.

№ 33-34, 13-20 августа

В программу X симфонич. вечера в Сестрорецке снова вошла одна из симфоний Чайковского - на этот раз четвертая (F-moll). Более грубая по своим ярким краскам, чем последующие две, 5-я и 6-я, с которыми она имеет неразрывную идейную связь, четвертая полна той же силы, красоты и чувства, как и те две. Грубость и яркость ее красок вполне обусловливаются мотивами, сопровождавшими создание этой симфонии. Чайковский только что пережил глубокое страдание и сильнейшую радость. Тяжелый рок висел над ним и, казалось ему, готов был обрушиться. Не менее сильна была и радость спасения, радость почувствованного художником избавления и спасения. В такой первый период пережитого крупного, потрясающего события, художник-человек может говорить только сильными контрастами. Как раньше он хотел кричать о своем страшном предчувствии, о боли, так теперь он также может только кричать о своей радости. Главное - у Чайковского все это выражено одинаково сильно и прекрасно, благодаря тому потрясающему чувству, которым художник был объят и которым он хотел передать в звуках пережитое - своему лучшему другу-спасителю.

Г. Сук снова, со свойственным ему талантом понять и перечувствовать все сказанное композитором и умением заставить оркестр дать, так сказать, "выжать" из него, всю полноту и силу звука, на которые он способен, дал слушателям возможность проникнуться красотой и выразительностью музыки Чайковского. С чисто технической стороны, стороны нюансов, тщательности отделки, вполне удалось и труднейшее скерцо симфонии, требующее удивительно точного и изящного ансамбля каждой из трех групп оркестра в отдельности. С таким же успехом г. Сук провел "Венгрию" Листа и 3-ю "Леонору" Бетховена, во II отд. концерта, солистом которого явился Сибиряков, у которого сила голоса соперничает с плохой манерой петь и отсутствием внятной дикции.

№ 35-36, 27 августа - 3 сентября

12-м концертом (16 августа) закончились симфонические вечера Сестрорецкого курорта. Для последних двух дирижер Сук поставил симфонии 5-ю Бетховена и 1-ю Глазунова. Выбор второй из них, наименее заигранной из симфоний Глазунова, удачен именно тем, что дал возможность ознакомиться публике с юным творчеством нашего лучшего нынешнего симфониста. Эта симфония - еще далекая колыбель будущего мастера, колыбель, которую так заботливо качали его учителя Балакирев и Корсаков! Очень ясно и определенно провел ее г. Сук. Иначе звучала 5-я Бетховенская, увлекшая самого талантливого маэстро. В остальной программе этих вечеров был дан ряд новостей: очень красивая, местами удивительно интересная (именно с ритмической стороны) по своей технике, струнная "Серенада" Дворжака, симфон. поэма (?) "В Чехии" Балакирева и "Южно-славянская рапсодия" Бендля. Конечно, обратила на себя внимание вторая из этих новинок - прежняя чешская увертюра Балакирева, в недавней своей новой редакции переименованная в "симфон. поэму". Увы - "поэмы", как и симфоничности в этой пьесе мало. Как все у этого выдающегося мастера - "В Чехии" представляет красивую техническую работу, прекрасно инструментованную. Но - творчеством она совершенно бедна. Уже выбор 3-х тем (из них лучшая - вторая, вполне тождественная хороводной русской), при том столь сжатых в своих 4-х-тактных формулах, предрасполагает к недоверию отыскать здесь поэму, тематизм которой развивается из самого хода творческих мыслей и не может быть втиснут в узкие определенные рамки определенной разработки нескольких определенных мотивов. Затем, чешские мелодии Сметаны и Дворжака уже говорят нам о более содержательном и ярком богатстве песенного творчества чехов. Но главное, наиболее охлаждающе действует здесь назойливое, бесконечное повторение одного мотива, вариационно разрабатываемого на протяжении иногда 2-3 десятков страниц и затем заменяющегося совершенно такой же разработкой следующего... Нечего и говорить, что пьеса прекрасно инструментована и как таковая была отлично проведена г. Суком. В заключение - маленький итог симфонических вечеров. Г. Сук поставил следующие симфонии: V и VI Бетховена, фантастическую Берлиоза, свадебную Гольдмарка, итальянскую Мендельсона (какая еще живая, бодрая красота в музыке этого Менделя, над которым так искренне смеялись ученики Балакирева в эпоху первого создания "Чешской увертюры"!), II Свендсена, I Шумана, I и V Глазунова, IV и V Чайковского. В течение всего сезона симпатии публики к своему даровитому дирижеру ни на минуту не ослабевали. Публика всегда переполняла курорт и всегда принимала В. Сука с искренним радушием. Будем надеяться, что с ним мы встретимся в Сестрорецке и на будущий год.