Источник: Мирское слово, 7 января 1879 года, №1

Все сознают, что пьянство приносит большой вред и приискивают меры к его уменьшению. Заграницей составляются так называемые «Общества Трезвости», члены которых обязываются друг перед другом зароком не употреблять спиртных напитков. В других местах существуют целые местности, в которых нельзя достать водки нигде кроме аптеки, как какое-нибудь лекарство. И у нас нередко можно услышать, что какое-нибудь крестьянское общество постановило приговор о закрытии всех питейных заведений в селении. Но все эти меры не искореняют зла и пьянство везде существует, в других странах пожалуй еще более чем у нас в России. Дело в том, что силою ни к чему человека принудить нельзя и то, что сделалось для него потребностию, он найдет случай удовлетворить, не смотря на всякие запрещения. Как образец бесполезности подобных запрещений мы приводим здесь рассказ о том, как дело это устроилось в соседней нам Финляндии.

Несколько лет тому назад, местные пасторы (священники) Выборгской губернии, в предупреждение развивающегося между финами повального пьянства, обратились к Финляндскому правительству с просьбою, чтобы оно распорядилось уничтожить все питейные заведения во всех приходах губернии, за исключением только города Выборга.

Финляндское правительство немедленно-же склонилось на эту просьбу ревностных блюстителей народной нравственности и их домашнего благосостояния и, прекратив выдачу торговых патентов, уничтожило все питейные заведения в приходах. Но, чтобы не окончилась эта мера только полумерой в предпринятом распоряжении финляндского правительства, — которое ужасно не любят никаких полумер, — оно распорядилось ограничить сколько возможно даже и тех винных торговцев, которые торгуют в самом городе Выборге. Так, например, если вы зайдете в гостиницу выпить водки, то буфетчик вправе отпустить вам только три рюмки единовременно, в противном случае он подвергается штрафу в несколько копеек. Бутылочная продажа водки производится только в одном погребе на весь Выборг, да и то может отпустить не более одной бутылки в одни руки.

Но что всего замечательнее из всех вышеупомянутых распоряжений финляндского правительства, так это то именно, что оно, уничтожив в конец все питейные заведения по приходам всей Выборгской губернии и стеснив до последней возможности виноторговцев в самом Выборге, разрешило, между прочим, каждому фину, без различия звания, состояния, нравственных достоинств и поведения, иметь у себя для домашнего обихода десять четвертных бутылей водки.

Пользуясь этим опрометчивым, со стороны финляндского правительства, распоряжением, фины расплодили по всей Выборгской губернии страшное беспатентное шинкарство. Это тайное шинкарство тем более страшно и губительно для населения всей губернии, что шинкари, торгуя тайно и не подвергаясь никакому правительственному надзору, в видах большого и быстрого обогащения, примешивают в водку непомерно большое количество воды, а, чтобы сохранить в ней надлежащую крепость и одуряющее ее свойство, они примешивают в этот раствор крепкий настой из листового табаку и пропускают ее чрез летучую известь.

Нельзя сказать, чтобы финляндское правительство не знало об этом убийственном и зловредном шинкарстве для всего населения, нельзя также сказат, чтобы оно и не преследовало этих шинкарей; но даже самое преследование его еще больше поощряет шинкарей к этому промыслу и усугубляет их торговлю этим ядовитым и убийственным для здоровья напитком. Например, какой-нибудь фин, промышлявший несколько лет шинкарством и наживавший от своего промысла от трех до четырех сот процентов на сто, наконец уличен. Приезжает ленсман (местный полицейский начальник), составляет протокол и передает его в выборгский суд, который непременно оштрафует шинкаря, но до тех пор, пока состоится этот суд и последует приговор, пройдет по меньшей мере полгода, а то, пожалуй, и целый год. Между тем, шинкарь, после составления протокола ленсманом впредь до приговора суда, в силу тех же финляндских законов делается из тайного шинкаря уже совершенно явным, и как бы, законным виноторговцем — и торгует до решения суда совершенно невозбранно от местных властей. «Мне нередко случалось, говорит г. Румянцев в газете «Сын Отечества», по этому поводу, слышать от самих шинкарей, что это последнее право, предоставленное финляндским правительством уличенным шинкарям и подлежащим к внесению штрафа, составляет для них наибольшую выгоду; потому что они успевают в этот промежуток времени выторговать в десять и пятнадцать раз больше того, сколько нужно будет им внести правительству штрафа».

Положим, что подобное штрафное наказание определяется финляндским правительством только два раза с одного лица, на третий раз шинкарь подлежит тюремному заключению, однако шинкари нашли противуядие, и против этого. Оштрафованный два раза фин-шинкарь не торгует уже на свое имя, а производит торговлю на имя своего брата, потом на имя своей жены, затем на имя жены брата, тетки, дяди, сестры, сына, дочери, одним словом — на чье-бы то имя ни было, но он не прекращает своего шинкарства и беспрерывно продолжает наживать деньги и отравлять людей, с удовольствием платя небольшой штраф, никогда не превышающий шестидесяти марок. Конечно в этом случае виноваты отчасти и финляндские законы, но нужно сказать, что и везде подобные запрещения имели одно последствие: взамен открытой продажи вина распространяется тайная продажа, вред которой еще сильнее.