Выборгская наступательная операция
Газета "На страже Родины" о Выборгской операции 1944 года
В этом разделе собраны материалы, публиковавшиеся в красноармейской газете Ленинградского фронта "На страже Родины" в июне 1944 года и посвященные советскому наступлению на Карельском перешейке в ходе Выборгской операции. Материалы сгруппированы по дням их публикации, опущены сообщения Информбюро, ТАСС и т.п., а также ряд статей общепропагандистского содержания. Приводятся также фотографии и карикатуры, печатавшиеся в газете. См. также подборку сводок Советского Информбюро, публикации газеты "Известия" и газеты "Красная звезда" за этот период.
На страже Родины, 14 июня 1944 года
Источник: На страже Родины, 14 июня 1944 года, № 146 (7684)
Стремительность - залог боевого успеха
Войска Ленинградского Фронта, продолжая наступление, наносят сокрушительные удары по обороне немецко-финских захватчиков. Наши бойцы проявляют чудеса отваги, умения. Натренированные, обученные на полях учений, закаленные в боях, советские воины рвутся вперед, горя святым желанием окончательно расквитаться с ненавистным врагом.
Офицеры умело ведут своих воинов от рубежа к рубежу, демонстрируя образцы высокого воинского мастерства. Сегодня мы публикуем материалы об искусных действиях гвардейского батальона одной из ленинградских дивизий.
Батальон под командой гвардии капитана Петрова в течение 20 минут преодолел 4 линии вражеских траншей, прикрытых многочисленными минными и проволочными заграждениями. Прорвав сильную и долговременную оборонительную полосу, он в первый же день наступления на плечах противника с ожесточенными боями продвинулся на 12 километров в глубину.
Это — подлинно гвардейский, ленинградский темп! Так наступала вся гвардейская дивизия. Доблестью, отвагой и воинским мастерством своих воинов — дивизия завоевала право называться отныне Ленинградской.
Успех батальона капитана Петрова, как и всех ленинградских гвардейцев, неслучаен. Комбат сумел спаять свои подразделения в единый боевой организм, он не на минуту не выпускал из рук управления боем; он сам всегда на поле боя. Его команды, подаваемые сигналами, немедленно принимали командиры рот. На каждом рубеже комбат Петров уточнял и ставил ротам новые конкретные задачи. Роты, взводы, отделения, каждый боец действовали напористо, инициативно, стремительно. Стремительность и натиск — таков девиз батальона. В них «секрет» его успехов.
Противник делает отчаянные попытки удержаться на заранее подготовленных промежуточных рубежах. Надо не дать ему укрепиться. Каждый офицер обязан действовать, как действует гвардии капитан Петров; каждый боец должен драться, как ленинградские гвардейцы.
Стремительно преследовать врага, умелым маневром окружать его, решительной атакой истреблять, не давать уйти живым с нашей земли — так приказывает Родина каждому своему воину!
Бой штурмовиков с "Фиатами"
Четвёрка наших штурмовиков во главе с гвардии лейтенантом Алексеенко вылетела на сопровождение наших танков, прорвавшихся через сильно укреплённый оборонительный рубеж финских войск на Карельском перешейке. Сделав три последовательных захода на артиллерийские позиции и средства противотанковой обороны врага, гвардейцы проложили дорогу танкистам вперед.
В это время из-за облаков показались восемь вражеских истребителей «Фиат-50». Гвардии лейтенант Алексеенко меткой очередью сбил финский самолёт.
Образец героизма и отваги показал в этом бою воздушный стрелок кавалер ордена Славы III степени гвардии старшина Тетерин. Огнём своего тяжёлого пулемёта он сбил два «Фиата». Лётчик гвардии лейтенант Жданов подбил ещё одного «Фиата».
Самолёты гвардейцев благополучно вернулись на аэродром.
Капитан А. ГРОМОВ.
Командующему артиллерией Ленинградского фронта генерал-лейтенанту артиллерии т. ОДИНЦОВУ
Поздравляю вас, командиров артиллерийских и минометных соединений и частей, все офицеров, сержантов и красноармейцев славной артиллерии фронта, проложивших дорогу к победе нашей доблестной пехоте и героическим танкам.
Стреляйте еще лучше, бейте больше живой силы и боевой техники врага, сметайте своим могущественным артиллерийским и минометным огнем с лица земли всю нечисть, осмелившуюся посягнуть на нашу советскую страну - нашу дорогую Родину.
Желаю Вам дальнейших успехов.
Главный Маршал артиллерии Н. ВОРОНОВ.
Натиск
С КРУТОГО холма была видна вся окрестность. Впереди зеленела трава, на высотах синели гребни лесов. Под зелёной маской скрывался вероломный, жестокий, запрятавшийся глубоко в землю враг. Над озером поднимался зыбкий пар. Багровый диск солнца выкатывался из-за высот.
Командир стрелкового батальона, кавалер ордена Суворова III степени, гвардии капитан Петров стоял, прижимаясь к бойнице. Он сосредоточенно смотрел на простиравшиеся впереди поля, перекаты и овраги, где располагались первые траншеи врага, торчали колья проволочных заграждений. «Один, два, три... шесть», - подсчитывал в уме комбат ряды проволоки.
Вдруг что-то лопнуло и зазвенело за его спиной. Капитан невольно оглянулся: над ближней рощей плыли синие кольца дыма, взмётывалось пламя. Невидимые, укрытые в лесу, били по врагу наши орудия, миномёты.
Комбат Петров долго ждал этого дня. Ему предстояло второй раз бить финских головорезов. И, чувствуя, как в сердце закипает ярость, он думал: «Ну, посмотрим, как вы теперь воюете».
Приближалась минута атаки. Гул артиллерии нарастал. Комбат взглянул на часы и сделал энергичный знак рукой. Ослепительно сверкая, взвились сигнальные ракеты. Батальон бросился в атаку. Это был единый, дружный бросок. С бруствера комбат видел, как в один миг опустели наши траншеи, и уже далеко впереди мелькали красные флажки. Их несли вожаки атаки. Сержант Павлинов уже подбегал к вражеской траншее. За ним через воронки и канавы летели автоматчики роты лейтенанта Ракитина.
Весь батальон уже пересек минное поле, подорванное артиллерийским налетом. Вдруг исчез маячивший впереди флажок. Но снова через секунду он взмыл над головами. У раненого Павлинова перехватил его рядовой Наследников. Красные флажки реяли в воздухе на всем участке батальона.
*
ПЕРВОЙ достигла траншей врага рота под командой лейтенанта Ракитина. Вожаками атаки были командир отделения, кавалер ордена Славы сержант Осипов, сержант Кузьмин и многие другие испытанные в боях гвардейцы. Рослый плечистый гвардеец Бубнов оглушил прикладом автомата нескольких финнов, пытавшихся вылезть из траншей. Командир первого взвода лейтенант Калабин быстро опорожнял свою полевую сумку, набитую гранатами. Гулко взрывались «лимонки». Остальные финны не успели уйти из траншей. Прижимаясь к мокрой глине, онемев от ужаса и страха, с бледными, меловыми лицами, они сидели на корточках, подняв вверх руки.
Взвод лейтенанта Калабина пересёк поле между первой и второй траншеями и на ходу вёл огонь. Вдруг впереди на флангах затрещали пулеметы. Где-то в блиндажах засели уцелевшие финны. В порыве мести ринулся на блиндажи лейтенант Калабин со своим взводом. Вспоминая те минуты, он говорит: «Бойцы моего взвода быстро обошли блиндажи и забросали сидевших там финнов «лимонками». Я команды не давал. Я бросился вперёд и этим показал направление атаки. Командовать голосом в таком гуле нельзя. Здесь командует порыв, движение».
Из бойницы быстрой дробью бьёт финский пулемёт. Кто-то в рядах наступающих падает, подкошенный, несколько человек пытаются залечь. Смелый порыв командира взвода заставляет подняться. Калабин зовёт за собой. Он весь устремлён вперёд. Все поднимаются и бегут за своим офицером.
От взвода Калабина не отстает взвод старшины Шалина. Почти в одно время оба взвода пересекают третью траншею. Финны разбегаются по полю. Трое из них поднимаются и бегут вдоль кювета. «Это те, что вели огонь из пулемета», — соображает Калабин. Лейтенант быстро выхватывает из кобуры пистолет и бьет в упор.
Сзади грохочут танки. Рев моторов ободряет гвардейцев. Они действуют еще увереннее. Из траншеи выскакивает каким-то образом уцелевший финн, судя по нашивкам, офицер; он пытается уползти в канаву. Калабин настигает его, злобный враг валится замертво.
Калабин уже стоит на бруствере четвертой траншеи. На поле, у рощи, на скатах холма — всюду видны гвардейцы. Они добивают последних финнов. Калабин быстро прикидывает в уме; четвертая траншея — полтора километра позади. Он смотрит на часы. Прошло только двадцать минут.
*
ПЕРЕСЕКАЯ изрытое снарядами поле, идет командир батальона. Он поднял высоко вверх руку, несколько раз поворачивает ею и машет, показывая на лежащую за лощиной высоту, поросшую лесом. Командиры рот поняли жест своего комбата. Снова бегут гвардейцы вперёд. Петров широко проводит рукой перед собой, будто рассекая воздух. И батальон рассыпается цепью. Начинается «прочёсывание» лесных зарослей. Там находят свою могилу недобитые финны, пытавшиеся укрыться в лесу.
В гуще леса, на пологой высоте, у развилки лесных дорог — десятки землянок, складов, блокгаузов. Группа лахтарей убегает в землянку, задвигает засов. Но уже сверху через вытяжные трубы туда летят гранаты. Батальон ворвался в тылы финской дивизии.
Теперь он выходит через лес, через густые поросли на торфяном болоте к реке. Мост цел и невредим. Батальон Петрова вышел к нему раньше, чем финны успели его подорвать.
Из-за поворота дороги, окутанной облаком пыли, вылетает батальон финских самокатчиков. Их около четырехсот. Наши автоматчики бьют по ним в упор. Велосипеды наезжают один на другой. Финны валятся в кучу. Какой-то клубок окровавленных тел, стоны, крики... С моста с'езжает наш танк. Он бьет прямой наводкой по финским самокатчикам. Разыгрывается короткий, почти минутный бой, — и финский батальон больше не существует.
*
ЧЕРЕЗ мост идёт капитан Петров. Он подходит к верстовому столбу, вынимает книжку и делает в ней отметку. Потом поднимает голову и смотрит на яркое солнце, восходящее к зениту голубого, безоблачного неба. Двенадцать километров позади. Часы стремительного и дружного натиска тоже позади. Он подзывает командиров рот:
— Враг не должен опомниться. Ему нельзя дать возможности уйти. Мы должны выйти в глубокие тылы противника.
У дороги весело шумит цветущий боярышник. Благоухает родная земля. Высокий купол неба над головой. Позади остался близкий сердцу город великого Ленина, город русской славы. Этот город — в сердце у каждого, идущего в бой. Этот город — в сердце храбрых сынов Ленинграда.
Майор М. ДНЕПРОВСКИЙ.
Майор Г. МАРЯГИН.
Гвардейская удаль
Семеро автоматчиков истребили взвод финнов и захватили вражескую батарею
Не успела еще рассеяться стена дыма и пыли от разрывов наших снарядов, как гвардейцы уже нагрянули на финские траншеи. Стремительность атаки спутала все карты финнов. Они не успели вылезть из землянок, как в трубы и двери к ним полетели «подарки» — гранаты всех систем.
Стремительный темп наступления мы выдержали не только на первых полутора километрах, на которых были расположены 4 линии траншей, но и в глубине финской обороны. Появление гвардейцев почти всюду было столь внезапным для противника, что нам удавалось с ходу взламывать вражеские опорные пункты, обходить и захватывать селения.
На пригорке, среди редких сосен, справа от дороги располагалась вражеская гаубичная багарея. Наши гвардейцы обходили эту высоту справа. Вырвавшиеся вперёд шестеро наших бойцов, возглавляемые гвардии старшиной Дурновым, заметили в лощине группу финнов. Лахтари спешно выводили лошадей из конюшни и бежали к огневым позициям. Очевидно, они хотели вывезти орудия.
Тогда все семеро гвардейцев открыли частый автоматный огонь. Финны, не ожидавшие появления в своем тылу советских автоматчиков, заметались, повернули лошадей и пытались ускакать верхом.
Такую добычу нельзя было упускать. Дурнов вместе со своими автоматчиками перерезал дорогу финнам и заставил их «спешиться» навсегда. Гвардейцы истребили целый взвод финнов и захватили несколько десятков лошадей. А затем, поднявшись на пригорок, «прочесали» и огневые позиции. Никого из вражеских артиллеристов здесь уже не было. В мощных укрытиях стояли орудия, здесь ещё пахло порохом и гарью от недавних выстрелов.
Все орудия оказались целыми, нетронутыми. В землянках финны оставили свои личные вещи, склады боеприпасов, оружия.
Наклеив на ствол одного орудия бумажку с надписью: «Теперь наши». Дурнов вместе со своими боевыми друзьями продолжил преследовать отступавших финнов.
Гвардии лейтенант И. РАКИТИН.
Клятва
Как сражался парторг роты гвардии старшина В. Тараканов
Перед самыми боями на Карельском перешейке, когда мы выходили на исходные позиции, я проводил в батальоне митинг. Гвардии старшина Тараканов попросил слово. Его речь дышала ненавистью к финским бандитам, звучала, как клятва: разбить лахтарей, очистить землю севернее Ленинграда от немецко-финских захватчиков.
— Мы били заядлых всасовцев под Пулковом, — говорил Тараканов, — и ещё сильнее побьём финских бандитов на Карельском перешейке. Верно, товарищи?
— Верно!
Я смотрел в это время на суровые лица своих бойцов и понял — это была клятва всего батальона.
Когда в небо взвилась сигнальная ракета атаки, первым выскочил из траншеи парторг роты Тараканов.
— На поганых лахтарей, вперёд! — крикнул он, и его голос потонул в мощном крике «ура». Из первой финской траншеи стреляли. Тараканов направлял туда струю автоматного огня, не останавливая бега. Перескакивая траншею, он видел трупы финнов, истреблённых его пулями.
Тараканов заметил, как по ходу сообщения за второй траншеей улепётывают несколько финнов. Изо всех сил Тараканов бросился вперёд, чтобы перерезать врагу путь отхода. Ему пришлось сделать стремительный рывок в 100—150 метров, и он перехватил огнём дорогу отступавшим, расстрелял трёх лахтарей.
Не чувствуя в азарте боя усталости парторг в быстром темпе продолжал движение. Он уничтожил лишь во время атаки девять финнов.
И в захвате вражеских батарей, и в овладении Майнилой, и в форсирования реки так же, как и во время лесных стычек — всюду Тараканов был верен своей клятве. После первых двух дней боя он написал коротенькое письмо своей жене в Ленинград (ул. Михайлова, д. 9, кв. 4):
«Здравствуй, дорогая Муся! Шлю привет с фронта. Бьем лахтарей. Здоровье хорошее, позволяет ещё сильнее громить поганых финнов. Так и будем делать. Передай наш гвардейский привет любимому Ленинграду».
Так воюет ленинградец, воин Ленинградской дивизии, гвардии старшина Валентин Тараканов.
Гвардии капитан Т. БОРКИН.
Вожаки атаки
Ни Киселев, ни Каримов, ни Щеголев, ни Юрченко не слышали сигнала к атаке. Грохот орудийных залпов набил уши таким гулом, что тихая трель свистка командира роты не дошла до них... Но перед глазами мелькнула выцветшая от солнца в дождей гимнастёрка бывалого бойца. Красноармейцы видели, как кто-то легко выпрыгнул из траншеи и побежал вперёд. Значит, пора... И все четверо, а за ними — весь взвод, вся рота — выскочили из траншеи и устремились вперёд. Теперь все узнали того, кто бежал впереди, — это был ефрейтор Павел Заболотин.
Есть такое хорошее правило, идущее от души стремление, давнишняя солдатская привычка в атаке — догнать идущего впереди, поровняться с ним. Это правило хорошо сформулировано в нашем Боевом уставе пехоты: «В бою равнение только по передним».
Заболотин, небольшой, широкий в плечах крепыш, мчался вперёд. строча на бегу из автомата, с самозабвенной страстью. Вот он прыгнул во вражескую траншею, оглянулся: траншея разбита нашей артиллерией впух и прах, воронка в воронку! Живых финнов тут нет и не должно быть...
Заболотин выкарабкался из разбитой траншеи и махнул рукой: — Вперёд!
Вновь замелькала впереди выделившаяся на зелени светлая гимнастёрка Заболотина, и бойцы, не задерживаясь на первой линии траншей, перепрыгнули через нее, побежали вперёд, снова за Заболотиным...
Где-то близко проходила вторая линия траншей, и финны, опомнившись после артогня, уже начали палить из пулемётов и автоматов. В другой раз, может быть, кое-кто и залёг бы под таким огнём. Но все видели, Заболотин впереди, Заболотин бежит! Вот он достиг второй траншеи, прыгнул туда... Кто ж посмеет залечь, оставить товарища одного в траншее врага? А Заболотин прыгнул в траншею, и снова перед ним не оказалось никого. Не стал он ждать, пока появится финн из-за изгиба траншеи. Он сам побежал навстречу врагу, навстречу опасности.
...Недолго шёл бой во второй траншее. Несколько пленных, несколько десятков перебитых... А наш артогонь уже сползал к третьей линии траншей — в глубину обороны врага.
— Вперед, на третью траншею! — раздалась команда взводного.
— За Сталина, за Родину! — прозвучали голоса.
И Заболотин снова первым бросился в атаку. Но, пробежав несколько шагов, упал. Ему показалось, что просто подвернулась нога. Но боль, кровь...
Тогда вырвался вперёд Юрченко. Теперь он был вожаком атаки, тем, чей пример вдохновляет и окрыляет других, ведёт их вперед сквозь огонь сражения.
Заболотин лёг на живот и, приподняв голову, долго смотрел на друзей бойцов, промчавшихся мимо. И ему казалось, что видит, как бежит впереди саженными шагами длинноногий Юрченко, который вчера просил у него, у Заболотина, рекомендацию в партию и которому он обешал дать рекомендацию, но после боя.
«Стояший парень Юрченко, подумал Заболотин, — достойный»...
Майор С. КАРА.
Район боёв.