Карельский перешеек 1920-1930-х годов в эмигрантской прессе
В. Пастухов. Наследие Репина
Источник: Сегодня, 2 августа 1931 года (Рига)
В. Пастухов. Наследие Репина.
Режим Нордман Северовой в „Пенатах". — На могиле художника. — От толстовства к православию. — Художественное наследие Репина. — Традиция сред. — У „источника молодости". — Что будет с „Пенатами"?
Еще задолго до своей смерти Репин выбрал место своего вечного упокоения.
В «Пенатах» есть место в парке, которое Репин назвал «Гефсиманией». Небольшой песчаный пригорок, несколько небольших сосен и елей по форме схожих с кипарисами придаютъ ему уединенно-мечтательный характер.
Репин так сжился со своими «Пенатами», что не допускал мысли о перенесении своего праха в другое место. Он хотел быть похороненным в «Гефсимании». Поэтому еще в 1927 году он ходатайствовал перед финским правительством о разрешении быть похороненным в «Пенатах». «Пенаты» в сущности не были его личным имением. Эта земля принадлежала покойной писательнице Нордман-Северовой, с которой его связывала долголетняя дружба. Репин выстроил на этой земле дачи своеобразного устройства. Об устройстве дома в «Пенатах» много в свое время писалось и говорилось. Нордман-Северова в своих книгах развивала целую доктрину об особой гигиене, пище, укладе жизни. Отчасти по гигиеническим, отчасти по этическим соображениям она проповедывала полный отказ от питания мясом и молочными продуктами, жизнь на открытом воздухе, самопомощь во всех случаях жизни. Для раскрепощения прислуги она устроила вращающийся стол, с ящиками для употребленной посуды. С четырех дня до следующего утра есть вовсе не полагалось, да и вообще вся пища состояла исключительно из растительных продуктов. Она считала, что ее учение может вообще произвести социологический переворот в человечестве, так как изобретенный ею режим, конечно, значительно удешевлял жизнь.
Фанатически придерживаясь своего учения, она умерла его мученицей. Долие годы питания исключительно овощами и фруктами подорвали ее силы и она захворала чахоткой на почве истощения. Но умирая в Лугано от чахотки, она все-таки отказывалась принимать какую-либо пищу вне придуманного ею режима. Сомневаясь в кухне санатории, она последнее время питалась только фруктами.
Репин тоже долгие годы был приверженцем ее учения. Даже после ее смерти несколько лет он строго придерживался вегетарианского режима, пока, наконец, его расстроенное здоровье не побудило его близких уговорить его бросить этот режим. В связи с особенностями учения Нордман-Северовой и дом в «Пенатах» устроен особо. Спальня Репина, например находилась в самой верхней точке дома под стеклянной крышей. Комната, в которой онъ спал, была в сущности скорее балконом. К кровати вела лестница. Сама кровать была поставлена так высоко над полом, что сидя на ней можно было рукой достать до стеклянной крыши. От этого места крыша круто спускается вниз, но между полом комнаты и окончанием крыши есть пролет почти в человеческий рост, так что комната не закрыта от воздуха. Репин таким образом зиму и лето спал почти на открытом воздухе. Спальню свою он называл «аэропланом». Только тяжелая болезнь последних лет заставила его перейти спать в закрытое помещение. Кроме «аэроплана» в доме «Пенат» имеется еще ряд комнат со стекляными стенами. В одной из них находилась его мастерская.
После смерти Нордман-Северовой, согласно ее завещанию, дом должен был перейти к государству для устройству музея имени Репина и «дома художниц». Репину было предоставлено пожизненное владение. Поэтому Репин и должен был ходатайствовать перед финским правительством о праве быть похороненным в парке «Пенат».
Разрешение это было дано в 1927 году.
Репин выбрал точное место своей могилы и еще три года тому назад показывал мне его. Поэтому мне особенно печально было видеть этот небольшой холмик земли под которым зарыты останки великого старца. Для меня, да и для всех знавших его лично в последние годы его земного пути, Репин был не только гениальным художником, но и человеком глубокой мудрости и какой-то особой просветленной духовности. Когда я встречался с ним, мне невольно вспоминались предания о русских святых угодниках и подвижниках. Казалось, что ему ведомы какие-то потусторонние просторы бытия.
Мудрость, доброта и кротость светились в его взгляде. Это не была старость, «на хмуром лице которой», по выражению Гоголя, «ничего не пишется». Это была просветленная старость.
И его последние картины носят на себе печать этого просветления. Конечно, с точки зрения чисто технической, его последние картины уступают его знаменитым творениям прежних лет. Силы оставляли его и внешнее мастерство падало. Но внутренняя одухотворенность его последних творений искупает все технические недочеты и незаконченность.
Впрочем многие из творений его последнего периода и в смысле технического мастерства совершенны. Особенно интересны по замыслу его последние картины на религиозные мотивы. «Христос и Фома Неверный», «Христос и Магдалина», «Портрет священника». Они ярко отражают поворот в религиозном миросозерцании Репина. Когда-то он увлекался «толстовством».
Я не думаю, чтобы это увлеченье было глубоким. Замена религии моралью по существу была чужда его душе. Вероятно, здесь сыграло роль личное обаяние Толстого с которым его связывала многолетняя дружба.
В последние годы своей жизни Репин стал истинным сыном православной церкви. В православии он нашел тот мистицизм без афектации, ту простоту и величественность веры, которые были нужны его душе.
Душу православия хотел он выявить в своем «портрете священника». В своих картинах «Христос и Фома Неверный», «Христос и Магдалина», он дал идеально духовное изображение тела воскресшего Христа. Только художники раннего ренессанса достигали такой отрешенности от плоти, какой достиг Репин в изображении Христа. По сравнению с ним все другие попытки художников последних лет изображать Христа кажутся либо иконописно-стилизованными, либо слишком земными, чувственными. Репин достиг одухотворенности и иконописности без нарочитой стилизации без подделывания «под старые образцы». И в то же время он в этих картинах как бы аскетически воздерживается от современной техники живописи. Просветленной старости Репина было доступно отрешиться от соблазна «очарования земли»...
Еще в прошлом году видел я Репина в «Пенатах»1. Правда, больного, почти умирающего, но все же его присутствие оживляло родные ему «Пенаты». Теперь, кажется, даже неодушевленные предметы выглядят осиротелыми.
И только маленький холмик в парке остался от земного образа отшельника «Пенат».
Теперь «Пенаты» переходят к финскому правительству. Детям Репина оно предоставило право пожизненного пользования. Оставшееся движимое имущество перешло к двум дочерям Репина и к его сыну художнику Юрию Репину.
В их владении оказалось много картин Ильи Ефимовича, главным образом последнего периода. Осталась, также масса рисунков разных периодов творчества.
Из картин прежних времен остались портрет кн. С. М. Волконского, этюд к картине «Бурлаки», набросок с Горького и еще несколько мелких работ.
Из картин более поздних, одной из самых значительных являтся «Гопак» (посвященный Мусоргскому).
Репин вообще был страстным любителем и тонким знатоком музыки. Из русских композиторов его любимцем был Мусоргский.
Кисти Репина принадлежит единственный портрет, писанный с Мусоргского. Этот портрет очень популярен по многочисленным репродукциям и украшает даже обложки немецких изданий произведений Мусоргского.
Когда-то В. Стасов посвятил целую статью общности творчества Мусоргского и Перова. Но и творчество Репина по духу часто близко соприкасается с творчеством Мусоргского.
То же презрение к условностям классицизма, то же глубокое пониманье русской народной души, то же отсутствие нарочитой красивости и театральности в изображении народных типов. Картина «Гопак» навеяна Репину музыкой Мусоргского. Мусоргский несколько раз вдохновлялся этим танцем. (В опере «Сорочинская ярмарка» и в романсах). Картина Репина представляет гопак запорожцев. Она вся ритм и движение. Танец так ярко выявлен в ней, что порою кажется — она движется и звучит.
В ней слились в ритмическом начале живопись и музыка. Как близко в этом отношении Репин подошел к Мусоргскому! Музыка Мусоргского почти всегда живописует. Его творения находятся как бы на грани искусств живосписного и музыкального. Может быть, в тех глубинах души, где зарождается истинное художественное творение вообще нет границ между искусствами. По крайней мере такая мысль приходит, когда слышишь гениальную партитуру «Бориса Годунова» или смотришь картину Репина «Гопак». Поэтому, когда думаешь о внешнем мастерстве картины «Гопак», хочется назвать ее симфонией красного цвета.
Кроме «Гопака» и вышеупомянутых «Христос и Магдалина» и «Христос и Фома Неверный» в наследии Репина имеется еще ряд крупных работ. «Портрет скрипачки Цецилии Ганзен» был написан лет десять назад во время пребыванья Ганзен в Финляндии. Он написан в несколько необычной для Репина стилизованной манере.
Интересно большое «Ню» на портрете Шаляпина. Происхождение этой картины таково: Репин писал портрет с Шаляпина, но последний очень неаккуратно являлся на сеансы, что Репина очень сердило. В один из часов напрасных ожиданий Репин набросал на начатом портрете контуры женского тела, которые впоследствии закончил и отделал. Кроме этого «Ню» имеется еще другое меньших размеров.
Характерен маленький эскиз, писанный без натуры «Большевики отнимают хлеб у девочки». Эта небольшая картина отражает политические настроения Репина последних лет.
Одна из крупных работ осталась не совсем законченной. Это «Пушкин на берегу Невы». Несмотря на незаконченность эта картина, полна обаяния старого Петербурга и строгостью своих линий приводит на память эпоху «александровского ампира». Кроме этих картин особо запомнившихся мне, имеется еще ряд других «Сад зимой», «Везувий вечером» и мн. др; Конечно, этими картинами, оставшимися в наследии Репина, далеко не исчерпывается последний период его творчества. Много картин последних лет были им проданы в Финляндии, а также отправлены в другие государства. Среди них такие замечательные творения, как «Портрет священника». Среди финляндцев Репин очень популярен. Все последние годы толпы народа приезжали каждую среду в «Пенаты» посмотреть как живет и работает великий художник.
Традиция «сред» живет в репинском доме издавна. Еще при жизни Нордман-Северовой знакомые и незнакомые могли приезжать по средам и оставаться обедать.
Это было сделано, конечно, отчасти и для пропаганды режима Нордман-Северовой. После ее смерти этот мотив отпал. Отпали и обеды. Но приемы по средам для всех званых и незваных остались. Конечно, Репин лично всех принимать не мог. Вокруг него сидели знакомые и друзья, остальные ходили по парку и дому.
Традиция «сред» не оставлена и сейчас. Дочь Репина Вера Ильинична в память отца по-прежнему держит по средам ворота «Пенат» открытыми для всех.
Каждую среду около «Пенат» на шоссе стоит много автомобилей. Толпы людей идут к могиле Репина, украшают ее цветами, благоговейно вспоминая великого отошедшего. После паломничества к могиле обычно осматривают парк, пьют воду у «источника молодости», как назвал Репин непрерывно струящийся в парке ключ воды. Наиболее смелые входят в дом, где открыта стеклянная терраса, на которой Вера Ильинична принимает знакомых или чем-либо замечательных посетителей. Кроме Веры Ильиничны живет еще в доме «Пенат» ее сестра, приехавшая незадолго до смерти Ильи Ефимовича из Сов. России с весьма многочисленным семейством.
Это паломничество на могилу Репина показывает, что память о нем жива среди финляндцев, память о нем не только, как о великом художнике, но и как о человеке. Репин любил Финляндию, ставшую ему на старости лет второй родиной.
В благодарность финскому правительству за гостеприимство и за разрешение быть похороненным в «Пенатах», Репин подарил Финляндии большую картину, изображающую заседание финского государственного собрания. Как уже было указано выше финляндское правительство предоставило «Пенаты» в пожизненное пользование детям Репина. Какова будет дальнейшая судьба «Пенат» пока неизвестно.
Захотят ли наследники воспользоваться своими пожизненными правами и будут ли потом соответственно желанию Нордман-Северовой «Пенаты» превращены в музей имени Репина или дом для отдыха художниц — еще не выяснено. Пока стараниями Веры Ильиничны в «Пенатах» еще царит своеобразный Репинский дух, свято блюдутся его традиции.
Творчество Репина довоенного периода широко известно, но последние его картины еще мало знакомы даже русским за пределами Финляндии. Поэтому было бы весьма желательно устройство ряда посмертных выставок оставшихся в наследии Репина работ, по примеру только что устроенной Верой Ильиничной выставки в Гельсингфорсе, имевшей большой успех.
В скором времени предполагается устройство подобных выставок в Стокгольме и Копенгагене. Нужно надеяться, что выставка также будет устроена и в Риге, что даст возможность нашей молодежи, большей частью никогда не видавшей картин Репина, познакомиться с творчеством этого величайшего русского художника, творения которого давно уже переросли всякие национальные рамки и в праве занять одно из первейших мест в мировой живописи.
Териоки, 20 июля. В. ПАСТУХОВ.
Примечания
- См. очерки В. Пастухова "Великая старость" (Сегодня, 31 августа 1930 года) и "На могиле Леонида Андреева" (Сегодня, 23 августа 1931 года).