Предыдущий день | Следующий день | Календарь: 1314151617182021222324 июня 1944 года

В этом разделе собраны репортажи, публиковавшиеся в газете "Красная звезда" в июне 1944 года и посвященные советскому наступлению на Карельском перешейке в ходе Выборгской операции. Материалы сгруппированы по дням их публикации. Приводятся также фотографии, печатавшиеся в газете. См. также подборку сводок Советского Информбюро, а также материалы газеты "Известия" и газеты "На страже Родины" (Ленинградский фронт) за этот период.

Источник: Красная звезда, 16 июня 1944 года, № 142 (5822)

Взаимодействие родов войск при прорыве обороны противника

Бои на Карельском перешейке, явившиеся новым торжеством советского оружия, еще раз продемонстрировали могущество нашей многообразной боевой, техники, еще раз показали, как велико значение мастерского использования техники, умелой организации взаимодействия родов войск.

Не один год немецко-финские захватчики укрепляли Карельский перешеек. На каждом километре фронта они построили здесь десятки дотов и дзотов, изрезали всю местность траншеями и противотанковыми рвами, прикрыли каждую огневую позицию проволочными заграждениями, минированными полями, гранитными надолбами. Естественные преграды дополняли заграждения, созданные противником. И если тем не менее доблестные войска Ленинградского фронта так быстро прорвали две сильно укрепленные и развитые в глубину полосы обороны неприятеля, то это объясняется в первую очередь тем, что они добились прочного и непрерывного взаимодействия родов войск на всех этапах наступления.

Отличная подготовка взаимодействия и образцовое осуществление его в динамике борьбы — одна из отличительнейших черт боев на Карельском перешейке.

Готовясь к прорыву финских позиций, войска Ленинградского фронта непрерывно и настойчиво изучали силы и расположение противника. Поиски небольших разведывательных партий сочетались с наблюдением, дополнялись разведкой боем и фотографированием неприятельских укреплений с воздуха. Правильное применение всех видов разведки и детальное изучение добытых ею данных помогли нашему командованию полностью вскрыть расположение укреплений противника и разгадать созданную им систему огня. Летчики, артиллеристы и минометчики получили точные цели для уничтожения и разрушения в период огневой обработки вражеской обороны. Это обеспечило высокую эффективность их огня. Например, артиллеристы N соединения за семь часов огневой работы разрушили i32 финских дота и дзота. Сокрушающая сила огня, обрушенного советскими летчиками, артиллеристами и минометчиками на позиции врага перед атакой, поддерживалась, непрерывно и во время наступления. Артиллерийские наблюдатели продвигались вместе с пехотой, наземные войска сигнализировали авиации, поддерживая с нею прочную связь. Каждый род войск стремился по собственному почину помочь другому, чтобы совместными усилиями подавить сопротивление врага, овладеть последующими его позициями и быстрее добиться победы. Взаимное понимание стоящих перед войсками задач, непрерывная связь между начальниками и подчиненными, между соседями и различными родами войск, действующими вместе, явились теми средствами, с помощью которых генералы и офицеры достигали безотказного и четкого взаимодействия родов войск как на первом этапе наступления, так и при дальнейшем его развитии.

Условия обстановки, в которых осуществлялся прорыв на Карельском перешейке, требовали особо гибкого управления войсками. Огневая подготовка штурма неприятельских укреплений и поддержка атаки пехоты и танков могли быть успешными лишь при самом жестком централизованном управлении артиллерией и минометами. Между тем на следующем этапе наступления, при проникновении наших частей в расположение врага, многие роты и батальоны втягивались в лес, выходили из поля зрения старшего начальника. Старший командир лишался возможности поддерживать эти подразделения огнем артиллерии, сохраняя ее в своем распоряжении. Но благодаря тому, что всё это заранее предусмотрели и учли, приняв должные меры, ни одно пехотное подразделение, на какой бы местности оно ни действовало, не оставалось без поддержки артиллерии или минометов. Отдельные орудия двигались в боевых порядках стрелковых рот. Было предусмотрено переподчинение артиллерийских батарей пехотным командирам. Батареи неослабно поддерживали тесную связь с ротами и батальонами, оказывая огневую поддержку пехоте на протяжении всего боя.

Пересеченная местность, свойственная Карельскому перешейку, прегражденная к тому же многими рядами финских укреплений, наложила известный отпечаток на организацию взаимодействия родов войск. Танки непосредственной поддержки пехоты во многих случаях следовали вместе с пехотой. Здесь же находились и группы сапер. При преодолении препятствий и очагов сопротивления противника танки, пехота, саперы и артиллерия действовали со строгим учетом обстановки. Преодолевая, например, противотанковый ров, пехотинцы и саперы шли впереди, поддерживаемые огнем артиллерии. Когда препятствие оказывалось в наших руках, выдвигались вперед танки, а следом за ними, частично на броне боевых машин, двигались стрелки.

В районе дороги на Кивеннапу гвардейцы N части быстро сломили сопротивление противника и преодолели препятствие. Под прикрытием пехотного огня и артиллерии саперы очистили дорогу от заграждений. Финны начали поспешный отход. Преследуя врага, по дороге немедленно устремились танки с десантами автоматчиков. Всюду, в каждом бою части Ленинградского фронта добивались успехов дружными и согласованными усилиями соединенных родов войск.

Опыт прорыва финской обороны на Карельском перешейке снова подтвердил некоторые давно известные правила, без соблюдения которых немыслимо успешное взаимодействие родов войск ни в одном бою. Немедленное и умелое использование пехотой и танками наступающих результатов огневого воздействия авиации, артиллерии и минометов — зто первое правило. Надо атаковать врага в то время, когда он оглушен последним огневым налетом, находится под воздействием начавшегося внезапно штурма, и не готов к организованному сопротивлению. Атакующие войска обязаны полностью использовать эти выгоды обстановки, стремительно атакуя врага и быстро, одну за другой, преодолевая неприятельские траншеи. Гвардейцы N соединения одним броском прошли 4 линии неприятельских траншей и в дальнейшем за один день наступления углубились в расположение финнов на 24 километра. Они умело применяли свои огневые средства и шли вперед, вплотную прижавшись к разрывам артиллерии и минометов.

Как бы хорошо ни было спланировано взаимодействие родов войск перед началом наступления, оно требует непрерывного уточнения и восстановления в процессе боя. Об этом обязан заботиться каждый командир, независимо от его специальности. Каждый офицер должен отчетливо понимать маневр не только своего подразделения (части), но и вникнуть заранее в задачу подразделений (частей) других родов войск, с которыми ему предстоит действовать вместе, и по своей инициативе настойчиво добиваться самого четкого, неослабного взаимодействия в ходе борьбы. Таково второе правило. Только взаимной выручкой и поддержкой, осуществляемыми офицерами всех родов войск по собственному почину, вместе с разумными мерами, проводимыми сверху, со стороны общевойскового штаба, наступающие войска обеспечат прочное взаимодействие в динамике боя иа любой местности и при всякой обстановке. Об этом еще раз свидетельствует и опыт прорыва финских долговременных укреплений на Карельском перешейке.

Всесторонне подготовлять и слаженно, энергично осуществлять взаимодействие в боях на прорыв вражеской обороны!

Прорыв второй полосы финской обороны
(От специального корреспондента «Красной звезды»)

Войска Ленинградского фронта в результате ожесточенных боев прорвали в районе Мустамяки—Кутерселькя вторую сильно укрепленную долговременную оборонительную полосу финнов. Мощная оборона противника, расположенная среди лесных массивов, непроходимых болот и озер, преодолена в невиданно короткие сроки. Только пять дней отделяют эту новую выдающуюся победу войск Ленинградского фронта от осуществленного ими прорыва первой укрепленной полосы на Карельском перешейке.

Немецко-финские захватчики считали вторую полосу обороны непреодолимым препятствием для Красной Армии. Они называли ее «новой линией Маннергейма».

Чтобы иметь наглядное представление о прочности этой сплошной цепи укреплений, рассмотрим одно ее характерное звено — занятый нашими войсками опорный пункт финнов Кутерселькя. С юго-востока через заболоченный лес к этому селению идет одна единственная проселочная дорога. На север и на юг лежат труднопроходимые болота. Поросшее лесом дефиле в двух километрах от селения перерезано первой линией укреплений, идущих с юго-запада на северо-восток.

Лесной массив неожиданно обрывается, и впереди видна широкая вырубка. В 300 метрах от лесной опушки стоят четыре сплошных ряда надолб — громадных конусообразных камней в полтора метра высоты с широким основанием. Надолбы поставлены не на поверхности земли, а в широкой траншее, противоположный скат которой срезан. Высокий обрыв скрывал это препятствие от глаз атакующих. Отлогий спуск со стороны финнов давал им возможность держать надолбы под огнем стрелкового оружия. Подступы к надолбам были прикрыты сплошной 15-метровой полосой противотанковых мин немецкого образца.

За надолбами находятся проволочные заграждения в пять колов и широко разветвленная сеть траншей, имеющая множество площадок для ручных и станковых пулеметов, противотанковых ружей и орудий. Скрытыми ходами траншеи соединены с убежищами, отнесенными на 20—30 метров. Это железобетонные колпаки с толщиной стен до одного метра. Они глубоко опущены в грунт и прикрыты сверху толстым слоем камня и земли. Все сооружения сделаны вровень с землей. В каждом из них могло поместиться 15 солдат.

Через полтора километра начинаются новые сооружения. Они проходят по безлесным открытым высотам и состоят из трех рядов гранитных надолб, проволоки в четыре кола, траншей и железобетонных убежищ для пехоты. Здесь убежища имеют прямоугольную форму, и каждое рассчитано на целый взвод. Таковы укрепления всего лишь одного опорного пункта.

Решительному штурму второй укрепленной полосы финнов предшествовала мощная и продолжительная артиллерийская подготовка. Снова, как в первый день наступления, земля дрожала от гула выстрелов и разрывов. Орудия большой мощности разрушали финские долговременные сооружения, другие орудия прямой наводкой били по надолбам, проволоке и дзотам. В воздухе непрерывным потоком шли прикрываемые истребителями группы наших штурмовиков и бомбардировщиков. Авиация обрушивала тонны металла на финские укрепления, громила артиллерию врага, воздействовала на его тылы. О мощности этого артиллерийского и авиационного наступления можно судить хотя бы уже по тому, что только в трех опорных пунктах было разрушено более 50 железобетонных и дерево-земляных сооружений.

Вот как был взят один из опорных пунктов противника, входивший в систему второй укрепленной полосы. Дивизионная артиллерия, даже стреляя прямой наводкой, не могла надежно разрушить скрытые в углублениях гранитные надолбы. Тогда под прикрытием темноты пошли вперед саперы. Они срезали отвесную стенку широкой траншеи и подорвали в нескольких местах надолбы, предварительно сняв многие десятки противотанковых мин. После мощной артиллерийской подготовки батальон капитана Леля и другие стрелковые подразделения пошли в атаку, сопровождаемые танками. Пехотинцы двигались непосредственно за огневым валом, не боясь случайных осколков. Они усиливали огонь минометов и артиллерии сотнями ручных гранат. Огневой вал сползал с одной траншеи на другую постепенно, и незаметно для противника, и, когда финские солдаты вышли из своих железобетонных укрытий, их встретили в траншеях советские пехотинцы. В боях за этот опорный пункт, взятый дерзким и организованным штурмом, финны потеряли свыше 300 солдат и офицеров.

Характерно, что в первые дни боев финны избегали контратак, но, потеряв важный опорный пункт, они предприняли сильную контратаку, пытаясь любой ценой вернуть свой укрепления. Около полка финской пехоты при поддержке батальона танков участвовало в этой контратаке. Огнем нашей пехоты и артиллерии большинство финнов было перебито, часть танков уничтожена, а остальные поспешно исчезли с поля боя.

На побережье Финского залива нашим частям, как и в первый день наступления, пришлось форсировать водную преграду, по западному берегу которой проходила сплошная цель мощных укреплений. Поддержанная огнем артиллерии N стрелковая часть заняла сначала небольшой плацдарм и закрепилась на нем. Вскоре саперы навели через реку переправы, по которым прошли на плацдарм танки. Отсюда наши пехотинцы и танкисты развернули наступление на запад. Потом, прорвав линию финских укреплений, они повернули на юго-запад и перерезали важную шоссейную дорогу. Этот блестяще удавшийся маневр поставил финские гарнизоны на побережье в критическое положение, и наши части, наступавшие вдоль берега, заняли несколько опорных пунктов противника.

Немецко-финские захватчики обороняли вторую оборонительную полосу с гораздо большим упорством и ожесточением, чем первую. Они подтянули сюда с других участков свежие дивизии, бросили в бой танки и штурмовые орудия. Но ничто не спасло финнов. Вторая полоса долговременных укреплений прорвана нашими частями с таким же успехом, как и первая. В полосе прорыва занято много сильно укрепленных опорных пунктов, в том числе две железнодорожных станции.

Общий итог наступления еще более внушителен. За шесть дней боев на Карельском перешейке войска Ленинградского фронта, прорвавшие две полосы долговременной обороны финнов, продвинулись вперед до 40 километров, расширив прорыв до 75 километров.

Майор Н. ШВАНКОВ.
КАРЕЛЬСКИЙ ПЕРЕШЕЕК, 15 июня. (По телефону).

• 
• 

Вторая полоса
К. Симонов

Враг всегда вызывает ненависть. Это чувство естественно и законно. Но сила ненависти не всегда одинакова, ибо иногда у нее, кроме общих причин, есть, еще и дополнительные, частные причины, которые бесконечно усиливают ее.

Здесь, в Ленинграде и на Ленинградском фронте, ненависть к финнам беспредельна. Это легко понять, если вдуматься в то, какую роль сыграли финны во всем происшедшем в течение двух с половиной лет в Ленинграде и вокруг Ленинграда. В самом деле, если допустить на одну минуту, что финские приспешники Гитлера не выступили бы против нас так цинично и так угодливо вслед за своими хозяевами, немцами, то блокада Ленинграда не удалась бы в том виде, в каком ее осуществляли немцы. Ленинград имел бы с севера сообщение с Мурманском да и со всей страной. Лишения, которые претерпели ленинградцы, не приняли бы той тяжкой формы, какую они приняли. Голод не уносил бы человеческие жизни. Словом, в анналы военной истории не была бы вписана одна из самых страшных и жестоких ее страниц.

Всем тем, что претерпел Ленинград за эти годы, мы обязаны финнам в такой же степени, если не в большей, чем немцам. И об этом нельзя забывать. Да никто здесь и не забывает об этом. Только суровая воинская дисциплина удерживает сейчас на дорогах войны наших конвойных от того, чтобы не уничтожить здесь же на месте этих белобрысых убийц, плетущихся сейчас по пыльным шоссе в тыл. Но в бою воинский долг повелевает убить сопротивляющегося врага. Ничто — ни многочисленные, заботливо укрепленные за три года траншеи, ни десятки рядов колючей проволоки, Ни гранитные надолбы, ни доты, ни, наконец, самое трудное на войне, — страх смерти, который, как там ни говори, а живет в самом бывалом солдате, — ничто не может остановить людей, которые очень давно и очень сильно ненавидят. Они долго ждали того дня, того часа, в который началась расплата. Расплата за что? За убитых ленинградских детей и женщин, за умерших от голода матерей и сестер, за изуродованных родных и близких, за прекрасный город, зияющий тяжелыми ранами от обстрелов и бомбежек. Люди дождались и пошли вперед со всей решимостью и быстротой, на которые способны те, кто ждал долго и нетерпеливо.

Оба шоссе, ведущие к фронту — Выборгское и Приморское, пересекают сейчас взятую нашими войсками первую полосу финских укреплений. Особенности здешней природы мешают сразу разглядеть всё то, что было приготовлено финнами для встречи наших штурмующих частей. Доты и дзоты за три года поросли густым кустарником. Трава и ветви оплетают бетон и делают его невидимым. Колья с колючей проволокой похожи на обрубленные стволы северных тонких сосен. Гребешки окопов, то бурые, то желтые, сливаются по цвету с вершинами низких приморских дюн. Но стоит приглядеться повнимательнее, и ты замечаешь, как много труда приложили финны к тому, чтобы попытаться задержать нас на первой же линии своих укреплений.

Ширина первой оборонительной составляет несколько километров. Сплошная проволока, натянутая на колья, перемежается с проволокой, накрученной на рогатки немецкого типа. Траншеи всюду в человеческий рост. Всюду они замаскированы и внутри обложены деревом. На каждой возвышенности, даже самой маленькой, где-нибудь обязательно примостился дзот. Бесконечные минные поля проходят между рядами укреплений. Всюду мины, всё минировано, все приготовлено для долговременной обороны.

Надо отдать должное финнам: они упорно готовились к нашему штурму, которого ждали так же, как ждет где-то в глубине души преступник неизбежного возмездия за совершенные им убийства. Они упорно готовились и предполагали упорно обороняться. И если это у них не вышло с самого начала, то причина здесь — тысячекратное упорство русских людей, бойцов и офицеров, которые в свою очередь готовились к штурму с упорством, осмотрительностью и терпением, порожденными, прежде всего, неистребимой ненавистью к финским убийцам. Я не случайно говорю «убийцам», потому что я не хочу называть солдатами людей, моривших голодом женщин и детей Ленинграда.

Бесконечно число примеров изумительной по своей тщательности и упорству подготовки наших войск к штурму. Приведу только один, который, быть может, даст хотя бы некоторое представление о том, что творилось повсюду в недели, предшествовавшие штурму.

Истребительным противотанковым подразделениям офицера Лизнюкова было приказано до начала штурма подвезти свои орудия на минимальную дистанцию к финским укреплениям, чтобы в нужный момент открыть огонь прямой наводкой. Артиллеристы начали эту работу за десять суток до штурма. Минимальной дистанцией они посчитали 70—120 метров от финских окопов. Конечно, подтащить туда пушки обычным способом было невозможно, так как всё происходило на виду у финнов. Надо было тащить пушки полтора километра на руках. Но для этого требовалось предварительно сделать полтора километра настила через трясину. Настил делали в течение нескольких суток по ночам. Хотя это были и ленинградские белые ночи, но артиллеристам на помощь пришел туман, висевший над болотами почти каждую ночь до рассвета.

Итак, нужно устроить настил и дотащить пушки почти до самых финских позиций, но и этого мало. Пушки могли быть там преждевременно обнаружены, а следовательно, разбиты. Значит, предстояло оборудовать позиции для пушек в избранных пунктах и еще приготовить блиндажи с тремя накатами, внутрь которых можно было бы закатить пушки. Это имело двойную цель: во-первых, скрывало пушки от наблюдения финнов, а во-вторых, предохраняло их от огня нашей мошной артиллерии, которая перед началом боя должна была вести по финским дотам и дзотам огонь на разрушение. Поскольку доты находились всего в 70—120 метрах от выдвинутых вперед противотанковых пушек, то и пушкам тоже угрожала опасность. А кроме блиндажей для пушек, нужно было сделать ячейки с перекрытиями для бойцов и ниши для снарядов. Когда всё было закончено, пушки закатили в блиндажи и расположили их там. Но имелась еще одна задача, которую предстояло выполнить: постепенно по ночам перенести туда же, к пушкам, на руках полтора боевых комплекта снарядов.

Всё это было совершено меньше чем за десять дней и ночей. Работы велись так близко от финнов, что те стреляли на разговор и на кашель. Во время работ артиллеристы, намеренно громко разговаривая в своих окопах и ячейках, отвлекали внимание финнов от позиций, где в это время устанавливались пушки, и принимали финский огонь на себя.

Для того, чтобы так подготовиться, нужна была огромная ненависть к врагу, большая сила воли, умение, приобретенное за три года войны. Это была кропотливая муравьиная работа. Но в день штурма она оправдала себя. Когда артиллерия большой мощности разрушила, основные финские укрепления и наступил час штурма, артиллеристы офицера Лизнюкова совершенно неожиданно для финнов выкатили свои орудия из-под земли и прямой наводкой, со ста метров ударили по финской проволоке, по гранитным надолбам, по минным полям, В течение получаса они пробили проволоку, огнем проделали в минных полях проходы, по которым бросилась в бой пехота.

Это только один пример. Следы работы артиллеристов Лизнюкова хорошо видны сейчас, когда пересекаешь эту первую укрепленную финскую полосу. Разорванная в десятках мест колючая проволока, расколотые на части гранитные надолбы, дыбом торчащие бревна развитых блиндажей. И, наконец, общее свидетельство работы всей нашей артиллерии — лес, которого нет, лес, срезанный почти ровно на высоте полутора-двух метров, густой сосновый лес, похожий теперь на скошенную траву.

Вслед за первой полосой финских укреплений начинаются сплошные леса. Многочисленные озера с узкими лесными дефиле между ними. Густые чащи, сквозь которые трудно пробираться не только машине, но и человеку. По этим лесам бежали уцелевшие «защитники» первой финской линии. Они не отступали, а бежали от первой линии ко второй. Впрочем, бежало их немного. Большинство погибло или сдалось в плен еще там, на первой линии. Несмотря на глубоко эшелонированную систему укреплений, тщательная подготовка к штурму и стремительный удар сделали свое дело: против всех канонов военной статистики мы, наступающая сторона, понесли значительно меньшие потери, чем оборонявшаяся сторона, т. е. финны.

Узкие лесные дороги на протяжении 20, 25, 30 километров ведут сквозь чащи от первой полосы, укреплений ко второй, которую наши войска сейчас берут и штурмуют. На одном участке она уже прорвана. Вдоль дорог то здесь, то там валяются разбитые финские орудия и состоявшие на вооружении финской армии немецкие танкетки с черными свастиками.

Бой кипит во второй полосе укреплений. Сегодня мне довелось побывать на одном из участков ее в районе деревни Кивеннапа. Это та самая деревня с киркой и расположенными вокруг нее командными высотами, про котурую в 1940 году, во время финской кампании, пели шутливую частушку, сочиненную кем-то из фронтовых поэтов:
Прощай, мама,
Прощай, папа,
Здравствуй, кирка Кивеннапа.

Тогда эти места нам удалось занять после тяжелых боев, о чем, кстати сказать, по-своему и свидетельствует частушка. Сейчас этот участок второй полосы финской обороны наши части взяли одним порывом, пробив оборону финнов сильным ударом, ворвавшись туда после суточного марша по лесам на плечах отступавшего врага.

Мне хочется в нескольких словах описать то, что представилось моим глазам, когда я взобрался на эту господствующую высоту. На трех высотах финны, расположили здесь, не говоря уже об укреплениях полевого типа, семь дотов-«миллионеров», из которых каждый был рассчитан на вооружение тремя орудиями и шестью пулеметами и, на гарнизон в несколько десятков человек.

Доты представляют собой гигантские сооружения. Толщина их бетонных стен поистине чудовищна. Металлические колпаки имеют огромные габариты. Эта линия сооружалась весьма срочно, и что будет небезынтересно нашему читателю, — судя по показаниям пленных, начало строительства этой линии почти буквально совпало с теми днями, когда финские представители в Швеции впервые возбудили вопрос о начале мирных переговоров с нами. Мы достаточно знаем меру финского коварства, как и меру финской жестокости. Нам в этом даже не нужно лишний раз убеждаться. В тот день, когда Паасикиви вылетал в Москву на предмет мирных переговоров, Маннергейм выезжал в Кивеннапу на предмет инспектирования линии дотов.

Бойцы и офицеры Игнатьева, которые одними из первых ворвались в эти незаконченные укрепления, хорошо, по-своему, по-солдатски, понимают и оценивают все те оттяжки переговоров, к которым стремилось финское правительство. «Жулики!» — говорят бойцы и прибавляют некоторые дополнительные выражения, вполне соответствующие их чувствам, которые я не решаюсь приводить в печати.

Сегодня днем мы провели довольно много времени на наблюдательном пункте полка, расположенном вблизи одного из дотов. С господствующей высоты хорошо видно кругом. Видны и серые колпаки тех дотов, которые, финны строили совсем недавно, и многочисленные, бесконечно тянущиеся траншеи, по которым среди разрывов наших снарядов в дыму начинают метаться финны. Хорошо видна вся панорама боя в этой укрепленной полосе, среди лесов, скал и валунов. Наши люди вполне отдают себе отчет в том, что впереди еще много тяжких ратных трудов, и не всё тут возьмешь с хода. Финны понимают, что им ничто не забудется и ничто не простится. Они бросают и бросят сюда всё, на что только в состоянии.

На фронтовой дороге висит на столбе фанерный плакат с наспех написанными буквами. Быть может, это не очень хорошие стихи, их писали наспех, идя дальше в бой. На плакате написаны две строчки:

Священной злобою горя,
Бей белофинна-лахтаря!

Эти простые строки соответствуют чувствам людей, которые здесь воюют. Русский народ ненавидит убийц — финны убили много русских женщин и детей. Мы будем беспощадно уничтожать финнов до того дня, пока они не сложат оружие на милость победителя.

КАРЕЛЬСКИЙ ПЕРЕШЕЕК, 15 июня.
(По телефону).